Тимур Гузаиров. Вспоминая Людмилу Глушковскую

«Вышгород»: Опыт возвращения

В конце 2019 года я узнал от Дмитрия Кузовкина о последнем номере «Вышгорода», о том, что Людмила Францевна болеет. Первое, о чем я тогда подумал, – заканчивается культурная эпоха. Одновременно впервые осознал, что «Вышгород» был незаметным важным элементом атмосферы, особенно в студенческие годы, когда я начал сознательно приобщаться к культуре.
Первый номер журнала «Вышгород» вышел в 1994 году. Год спустя, осенью 1995 года, я начал учиться в Тартуском университете на отделении русской и славянской филологии. Однажды устав от учебы в университетской библиотеке, я ходил между шкафами во втором читальном зале и рассматривал журналы. Случайно наткнулся на «Вышгород», тогда во мне не было еще ни внутренней, ни научно-исследовательской потребности его читать. Полистал.
Я не был постоянным читателем «Вышгорода», тем более прочитывающим номер от корки до корки. В декабре 1995 года в магазине русской книги С. Кудрявцева купил свой первый «Вышгород». Это был сдвоенный 5/6 номер, который меня тогда заинтересовал прежде всего публикацией лекции Александра Меня «Пустынь великого ересиарха. Религиозно-философские взгляды Льва Николаевича Толстого» (во время пандемии перечитал этот текст). Представленные в журнале статьи и материалы о русских литераторах в Эстонии я заметил лишь 18 лет спустя.
Я смотрел, листал, что-то читал, но не понимал тогда того, что предлагал и делал «Вышгород». Чтобы открыть полноту журнала, оценить значение проделанной Людмилой Францевной Глушковской работы, мне предстояло совсем не сразу, медленно, постепенно увидеть и осознать цельность, значимость, необходимость всей окружающей культуры.
Мои отношения с «Вышгородом» можно охарактеризовать как непрестанное возвращение. Л. Ф. Глушковская возвращала то, что должно или могло бы стать частью меня уже в школьное советское и эстонское время, но им не было. Изменялся я – открывал новое в казалось бы известном журнале. Так, заинтересовавшись (начиная с 2014 года) историей и наследием русских в Эстонии, я обнаружил много опубликованных ценных материалов, например, о поэтессах Марии Карамзиной и Вере Шмидт, писателях Владимире Гущике и Василии Никифорове-Волгине, главы из воспоминаний Тамары Павловны Милютиной и др. Вернувшись к чтению эстонской литературы после знакомства с Яаном Каплинским в 2016 году, я заметил в журнале переводы эстонских поэтов и писателей на русский язык. Благодаря «Вышгороду» я открыл стихотворения Леэло Тунгал, прочитал малоизвестные произведения Яана Кросса, узнал о переводах Екатерины Вельмезовой стихотворений Яана Каплинского и т.д.
До сих пор я продолжаю считать дорогим подарком два номера «Вышгорода»: 1/2’97 и 3’98. Эти томики связаны с наследием и историей кафедры русской литературы Тартуского университета. В первом выпуске журнала за 1997 год как ранее, так и сегодня, после 24 февраля 2022 года, мне представляются особенно ценными Чеховские лекции З. Г. Минц «Эстетика здорового человека», подготовленные к публикации Леа Пильд. Третий номер за 1998 год передает эмоциональное ощущение и представление о лотмановской кафедре как научном, культурном, человеческом феномене. Оглядываясь на историю «Вышгорода», мы постоянно видим статьи, публикации членов кафедры разных лет или связанных с лотмановским кругом людей. В заключительном номере журнала (3-4’2019) представлены очерк И. А. Чернова «Издалека. Памяти Ю.М. Лотмана» и подготовленная Т. Д. Кузовкиной публикация предвоенных писем Лотмана.
В середине 1990-х годов, когда я приехал из маленького русскоязычного городка на северо-востоке Эстонии учиться в Тарту, мне долгое время (может, ошибочно) казалось, что разговоры об эстонской литературе, эстонских русских авторах, лотмановском научно-культурном наследии чаще всего представляли собой несообщающиеся сосуды. Благодаря, в том числе, Л. Ф. Глушковской и «Вышгороду» начало складываться, связываться, рождаться что-то неделимое, цельное, для меня как жителя Эстонии и взаимонеобходимое. Может, поэтому теперь, натолкнувшись на списанные, ненужные экземпляры «Вышгорода», я не могу пройти мимо, забираю их, листаю, читаю и затем дарю дальше. Надеюсь, что мы успеем и захотим оцифровать все 99 номеров журнала.
Сегодня я снова ощутил одну неслучайную странность. Людмила Францевна Глушковская (как и ушедшая ранее в этом году Малле Салупере) была для меня человеком, о котором знаешь – да, болеет, да, время выходит – но тем не менее не веришь в возможность смерти этого человека. Потому что такой человек держит в себе и через себя что-то сущностное, стал элементом воздуха, который есть и уже не может не быть. Прикосновение к душе, или культура личности, и есть то, что остается от времени и длится.