Мирьяна Петрович (Белград). Апсида. Поэма
3-4/2013 (65-66) 31.12.2013, Таллинн, Эстония
АПСИДА
«Когда внезапно,
вдаль спеша, оглянулся на них
Господь…»
Фридрих Гельдерлин «Патмос»
в приливе золотых слов Твоя река
пока тихая филигранно оковывает
меандром и вяжет руки отливом
веков вышивая ловкими пальцами
пурпуром сухожилий и чернилами вод
чуть ли не прикосновением чуть ли не намеком
лишь льется Твой голос на
рельефную печать и вижу – утро
наступило и освященная заря
болела занимаясь мучительной раной солнца
призывая тело пропеть ноты дня
седую купину – неопалимую
в блеске травы – созвездие из мегалитов
непостижимого мерцания росы
и обликов капель мегаполисов
человеческих надежд
– слышно как облака плывут? –
и пока в торф осыпается вечная башня
желаний ложных истин нуждается в
нежности подсчет и отсчет дней ибо
они проходят один за другим –
годы в этом уравнении сведены на
нет сброшены под откос слышу сладкий голос
описания тени письма – распахнешь
рукой небо чтоб рассмотреть отражение
уснувшего Бога серьезного до смешного
с красивым фаюмским портретом пока
трещит время
– и голубые губы вязов…
просачиваются забытые лица через границу
погружаюсь каноном в гимн чтобы сказать
этот мир существует и правда
мир начался и пока перебираю
по мгновениям и дням забвение пусть
нас не будет и подумаешь –
не та ли которой дожидался… чтобы
превзойти этой вестью ангела
соединив не вздохом – вдохом! –
прошлое и будущее
добавив туда себя и превратив буквы в знаки
Лишь тогда будешь оправдан самим собой.
Разговор переписчика со свечкой в царской библиотеке в Ниневии
Ниневия нанизана на взгляд
родившегося от такого количества свитков и рассветов
А я беспокоюсь о том чтобы не накапало
со свечки не спутались слова пока
дрожит рука и пот заливает глаза
раненные волнением от встречи с тобой
о всего лишь след света…
Но может это явление луча
начало паломничества Солнца? Пока я стою
без дыхания пока слезы превращаются
в сталактиты стекленеют и
тяжелеют как в ледниковый период
я шепчу:
Дай мне внутреннее пламя Солнце
Сквозь зрачки
сквозь тонкие прорези души
(о Радость Ты – такая медленная
и неожиданно терпкая)
ПОСЛЕДНЕЕ ЛЕТО ЮЛИАНА ОТСТУПНИКА
По мотивам Ивана Лалича
В тяжелые гроздья, опершиеся о древесную кору
втыкаются солнечные стрелы и сладкий сок
начинает бродить Не вино ли я уже предчувствую и начало
золотого века? Где ты Астрея? Каждый полдень
смирился попав под лупу солнца
Ни ветерка Жду как с твоих губ
слетит легкий звук что разрушит тихую вечность
А позже нежность растительной кисти
побеспокоит старую оливковую рощу
Все-таки жизнь возникает Где ты Астрея?
Видишь спокоен полдень
Жужжат насекомые околдованные запахом лилий
в садах и рощах Не колыхнулась ли
не зашелестела ли от чьего-то прикосновения
листва окруженная беспредельностью?
Или мне это снится? Холодные
холодные просторы Гипербореи или
мгновение на дне
Византийского моря – вечность
без воздуха наполненная жизнью?
Одинок я Астрея
Почему ты ко мне не приходишь?
Теургия Хайяма
Из строгой Бактрии держась панджара и трепета
Сырдарьи движется Поэт сквозь эоны к
богатому Городу с инжирными садами…
Пьяный от слов как от сладких фиников
в шербете со знанием которое капает с
пальцев из какого ты медресе?..
Самоучка песков пустыни…
Пока в ночи тебя не настигло желание
быстро уйти, записываешь с наслаждением
за чаем путь спасения
Захер-Мазоха подсчитывая солнечные дни
по дороге в Согдиану
И пока ты отлит в золотую статую
на шелковом закате слова выводишь буквы
на оберегаемом китайском секрете
(тончайшие листы – о высокая мистерия)
Появляется ли снова на кончике языка желание
уйти? Или выразить это в рубаи?
Ты в чьих глазах помещается целая Персия
предашь душу дервиша подчинившись предназначению?
Сложись сегодня в versus
в пропасть
или переступи ее границу дискурса
МЕНЕЛИК
(выписка из царских аналов)
Canticum Canticorum
ПОСЛАНИЕ ХИРАМА I СОЛОМОНУ
«И ещё сказал Хирам..»
2\12, 2 Паралипоменон
Высокородному Великому Царю Благородной крови Давида
Миролюбивому Величественному мудрому
Братский привет из Тира
Объявляю тебе: Тир окреп золотом жемчугом ониксом топазом янтарем
Объявляю тебе: Тир окреп ярой пшеницей елеем маслами медом вином
Объявляю тебе: Тир строится из кедра гранитного камня мрамора в золоте
Объявляю тебе: Тир покорил многие города и населения взглядом своего войска
Объявляю тебе: Тир разжег многие огни вспомни страшный костер Элиссы
Объявляю тебе: Тир располагает множеством челяди рабов руками каменотесов плотников
Объявляю тебе: Тир обладает знанием и шлет подарки…
Тир в устье веков между двумя столбами
Хирам I сын Астарты и Мелькарта
ЧЕРТЕЖИ ХИРАМА
…всего лишь довесок конечного
простая черта точка
тень изменившаяся от последующего
угла существования
но различимая с высоты птичьего
полета всего лишь украшение
выхолощенная рассчитанная
истина одиночество точки вплетенной
в смену стилей где оправой служит рама
линия – всего лишь грани
рубежи границы лица
пространства…
какая верная конструкция…
ХРАМ ХИРАМА
…если б я и допустил целое этот
конденсат мыслей а в мыслях допустил картину
совершенного такое же созвучие отлив легкого
дыхания которое слишком пламенно и громко
призывает измерить углы скосить плоскости вдеть точку
рану черную пожирающую дыру тела но отвергнуть причину
и презреть причинно-следственную цепь разбитую на воспоминания
на решения на речи на измерения пристроенную к весу тела я все же
знаю что мы становимся частицами времени и соучастниками существования
и смутно вижу как наше дыхание превращается в лед
26. Как Царь вел беседу с Царицей
И обратилась Царица Македа к Царю Соломону и молвила: “Благословен ты, мой господин, тем, что подобной мудростью и разумением одарен. Ибо сама я всего лишь мечтаю о том, чтобы могла быть одной из последних служанок твоих, чтобы могла омывать я стопы твои, и внимать твоей мудрости, и разум твой постигать, и служить величию твоему, и наслаждаться мудростью твоей. О сколь приятны мне ответы твои, и сладость голоса твоего, и красота походки твоей, и любезность слов твоих и находчивость их. Сладость голоса твоего радует сердце, и делает кости тучнее, и придает сердцам мужества, а устам милости и любезности, и силы походке. Смотрю на тебя я и вижу, что мудрость твоя безмерна, а разум твой неисчерпаем, и что подобен он лампе, горящей во тьме, и гранату в саду, и жемчужине в море, и Звезде Утренней средь прочих звезд, и лунному свету в тумане, и блеску зари и солнца восходу на небе. И благодарю я Того, Кто доставил меня сюда и показал мне тебя, и позволил мне переступить порог врат твоих, и позволил мне голос услышать твой.”
И Царь Соломон ответил ей и сказал: “Мудрость и разум также исходят и от тебя. Что до меня, [то обладаю я ими] лишь в той мере, что Бог Израилев дал [их] мне, ибо просил и молил я их у Него. И ты, хоть и не знаешь ты Бога Израилева, мудрость имеешь – ту, что сама ты взрастила в сердце своем, и [побудила она тебя придти] и увидеть меня, подданного и раба Бога моего, и здание святилища Его, которое я возвожу, и где я служу и обхожу вокруг Госпожи моей, Ковчега Закона Бога Израилева, Сион/а святой/ого и небесной/ого. И вот, я раб Богу моему, и не свободный я человек; не служу я согласно собственной воле моей, но согласно Воле Его. И сия речь моя не от меня происходит, но даю я обличие слов лишь тому, что Он хочет сказать. Что Он прикажет мне, то я и делаю; куда посылает меня Он, туда и иду; чему наставляет меня Он, то говорю я; вот что я разумею о Нем, мудрость дающем мне. Ибо из праха создал Он мне плоть, и из всего лишь воды создал Он меня, мужа крепкого, всего лишь из капли исторгнутой, которая, павши на почву, иссохла бы на поверхности земной, устроил меня Он по Его подобию собственному и создал меня по Его образу собственному.”
«Слава царей»
(Kebra nagast)
МАКЕДА: НАД ВОСПОМИНАНИЕМ
Обнаженная восклицанием посреди
фразы забрызгана как зимний свет
преходящей белизной обменом
слов но не предложением только
отношением смысла к
существованию и мгновению
в которое осознаешь как глубоко
во все вплетена иная
истина иная
музыка
Время
на нас
навалилось таким
тяжелым похмельным осадком
и лишь только когда мне показалось
что я узнала тебя при свете ты
лишь сказал что отнято у нас
мимолетным песком только то что мы не могли
взять с собой только то что мы не могли
любить
МАКЕДА: НАД ЗАВЕТОМ
И затем настала ночь и
подобно табернаклю легко
спрятала черное нутро
благоухающее под веками
и пока мою жажду холодный
разумный логичный настойчиво
утолял водой и мудро лгал подливая
слова я все пила и пила и
все выпив я согласилась на
рассветы на стеклянное море на пол
пути оборвала чтобы с другого
берега видеть тебя целого а не
часть которую отмерила смерть
РАЗГОВОР ЦАРИЦЫ ШЕБЫ И СОЛОМОНА ПЕРЕД ЕЕ УХОДОМ
«От встречи до встречи – века воздуха пространства песка…»
подумала и
призвала рабов чтобы
расслабили ей тело маслами
чтобы благоухала ее рука
розами и жасмином царственная встала ноги
страстно вдела в золотом шитые
туфли объятия тончайшего шелка
в глазах блеснуло воспоминание
равнодушно с царской осанкой
одинокая пунктуальная рассеянная
сказала застегивая одежды:
«Величайшая победа –
когда сам себе подготовишь поражение –
в нем широко разведешь руки
и будешь стоять растоптанный оплеванный потерянный одинокий отброшенный
будешь убитой нежной голубкой
на шаг от Бога и столько же
от пустоты.»
(по-калиостровски зная все алхимические процессы все соединения элементов все
превращения метаморфозы преображения…остаться в огне реторты)
ЦАРИЦА САВСКАЯ
И в затхлом сердце своем
надо снова вышить эту эмблему
преходящего чтобы увидеть начало
утра – переливание в солнечную вену
но кошмар хищно сжимает
пристанище надежды когда ступаешь
по илу познаешь все как
любовника на одну ночь пьешь
до дна отраву слов пор тела крови
и пота выжатых недель в морщинках
и господи запаха семени той терпкой
горечи услады теперь раскрывается
едкая шкатулка и когда протягиваешь руку
к ней не находишь внутри ничего кроме
золота
МАКЕДА СОЛОМОНУ
И разве смог бы ты вынести
красоту легкого бытия ты который
создан из вздохов и решений тяжелых
условий выбора подходящего места для
краеугольного камня для
фундамента и в жажде сопротивляющийся
осознанию того что больше невозможно
вспомнить дни а лицо песни исчезает
в каменном лике перед сводом полом аркой
поучений и старость сжигает жилы а над ложем
незнакомое мясо облик черты которые
невозможно соединить в лик это и есть
момент чтобы отпустить последнее
слово чтобы оно открыло проход и чтобы
проход открылся на последнее на
безымянное пристанище
МАКЕДА СОЛОМОНУ ПЕРЕД ХРАМОМ
И после всего смерть – это окончательная победа
сказала Македа с улыбкой на лице
МАКЕДА: ПИСЬМО
…а ты значит все же человек? Те
пальцы – паутина старости суставы
мира жаждущая кисть руки разве не
чувствуешь поражение тела? В седой
оболочке старости разве не видишь разве
не замечаешь меня? В заводи слуха
пойман на якорь тишины напротив
города напротив подаренного чуда
безвременного храма Господня гордо
забыв про постящуюся душу ты собственник
только половины стихотворения?!
А тесное тело накапливает дни и
начинается подготовка начинается
превращение пурпурная река теперь
призывает тебя подойти
извлеченного поочередно из всех слов
размежеванного ощущением отсветом крыльями
и все-таки как же перейдешь как переступишь
ту настоящую границу не имея души?
Погрузишься в мелкую смерть и в
блуждание влаги которая исходит из
пятки почувствуешь что в конце
и твой конец Перешагнешь последнюю
границу не сойдя на светлый берег
мой любимый король…
ГОЛУБОЙ НИЛ – ПЕСНИ ДУХОВЕНСТА
(Бахр-эль-Азрак)
«Сотис великая сияет на небе и Нил выходит из своих берегов»
Египетская настенная запись
Собрать все кирпичи монетки
все амфоры кувшины
предложить их насильно чтобы в нас вошла
милость созданных из ила наносов отложений
болотного месива времени и кедровых щепок
в сырых болотах в скользких руслах
из черного жирного осадка из настоявшегося
нагноившегося ила нацеженного в поте
каждый сосуд в течениях нереста
(при)думай глазом с солью плоскогорья
озера с Таной под стеклянными ногтями
чтобы зыбью пошла поверхность корка лицо.
И пустив вниз по течению и растревожив нас
лишь нежной гранью ладони
кромкой гранитной границы в жилах в
вене катарактой сладкой болью мы
плывем в слияние отлитые холодом
и уже предназначенные устью на
больший смысл в дельту сока
в ночь
REGIO AROMATICA
«Пойти в Великую Страну»
Запись над рисунком
египетских кораблей
на храме Хатшепсут
На этих полях царит сегодняшний день
В упоительном пробуждении блуждают
ароматы, тут поля впрямь елисейские!
В тяжелых травах, в нежных смолах
гуляют безымянные боги Египта –
подобно трепещущей ящерицы на солнце –
с пламенеющей кожей и ледяной кровью и
с глазами потухшей киновари и кровавого
ущелья дракона в когтях душистой жимолости
От смирны пахнет горечью и в мелиссе в мяте
в пряностях остается плоть по дороге в Пунт
во тьме преходящего отпрыска реки тоскуют
по тебе ты – минутное желание глаза богов
вечность Египта.
Пой сладкий дым
Сравнись ароматом с непомерными пирамидами…
ХАТШЕПСУТ
На рубеже мифа и
истории сидела нежная
королева в полупрофиль
тиркиз драгоценностей
Фараон женский взгляд
на Нил и маска Ра она
– космический архитектор
и хрупкая женщина
царскими руками –
жестом – вызвала глашатая
– ах – письмо от
пограничных постов
Regio aromatica –
древний дом богов…
Список нужд храма
и дома царского:
Ладан – тишепс ихмет хесаит
Краска для глаз черная
Слоновая кость
Ручные обезьяны
Золото рабы
Экзотические животные
Мирра для курения
глоток поцелуев богов
Почувствовала холодную
дрожь потом приятную
теплоту в последней
записи писаря:
– ещё одна экспедиция
– ещё одно мудрое решение
REGIO AROMATICA
«Девятка создала зрение
слух обоняние
и направило их к сердцу
Именно это дало возможность
родиться знанию а язык просто повторил то
что появилось в сердце.
Птах был доволен создав вещи
и божественные слова»
Мемфисское предание о сотворении мира
спрятано в пар сочных потоков
в память Птаха в улье языка которое
не тронуто открыто и пусто
в чашу благовоний звенящей сладости
где дыхание подталкивает личинку стать бабочкой
и глубже ещё без гибриса туда где язык чувствует
на нёбе дымящуюся смолу едкую
меру нежных костей которые поедают пространство
Слово обменивается на благовоние
Сиюминутность на вечность
ПЕСНИ ДУХОВЕНСТВА
«Нил – это излияние твоего тела.»
Плач Исиды и Нефтиды за Осирисом
Ленивые соки Нила текут в подлунном мире
стекают в сито луны вычерпанные воды
захвачены в колебания нивелируемого русла
в цикл времен с нагноившимися берегами
царского Египта со столицами мертвых
мумий человеческой памяти отчаянного труда
преврати чумные поселения в семена пшеницы а
зерна яхонта слезы воск соты молитвы и эту каплю
добавь в решето времени размытую тряпку
мира…
НА НИЛЕ
Зыбко колыхание камыша обучение
голоса шуршание пальмового отродья
на воде челн фараона знаки победы
придет со стороны разведи руки и принимай
придет со стороны и пока наполняется сосуд не
сопротивляйся бери все со дна из синих
седиментных наслоений генов из капсулы
воспоминания в бренные руки чтобы почувствовать
что начинается возобновление ещё одна ещё одна
маска упала и лепроматозная белизна
победы (видна) на лице богини
космоса
ХАТШЕПСУТ ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
в тусклой тьме серебра
в тайнике зеркала в дыре
суеты – твое существование
бессмысленный набор лиц
ликов образов забытое
зазеркалье молодости заковать
Ту позорную реальность созданную
глазом внутри анфас
контура бытия Ту трепещущую
буффонаду бурлеск костюм
предков самого себя Та истина –
пропасть серебра и людская скважина
ключница человеческих желаний
(и в этом слове не найдешь ты ничего кроме отражения)
32. Как родила Царица и как возвратилась в страну ее.
И удалилась Царица и пришла в страну Дисарейи спустя девять месяцев и пять дней как разлучилась она с Царем Соломоном. И детородные муки объяли ее, и породила дитя она мужеска пола, и с гордостью и восторгом великим кормилице передала его. И промедлила она, пока не прошли ее дни очищенья, и тогда уж явилась в страну ее с пышностью (пре)великой и почестью. И служители ее, что оставались там, дары поднесли госпоже своей, и поклонились ей, и оказали почтение ей, и все пределы страны ее возликовали ее возвращению. Тех, кто были знатными средь них, нарядила она в одежды великолепные, и дала она некоторым (из них) золото и серебро, и гиацинтовые и пурпурные платья; и подарила она им все, что им только могло быть угодно. И управляла она своим царством по справедливости, и не было не подчинившихся приказаньям ее; из-за того, что мудрость она возлюбила, Бог укрепил ее царство.
И подрастало дитя ее, и нарекла она имя ему Менелик.
«Слава царей»
(Kebra nagast)
ПИСЬМО ОТЦУ I
Пьянящ(ий) коронован свят – все ты!
Где ступень теперь где опора
краеугольный камень для иных
для тех кто проистекает из чрева
мудрого утешения для сына?!
Судил строил ты любимый Богом
в диких селениях Тадмора Милло…
Йедидия во славе во свете
пророков улиц лиц покрытых
окаменевшими тяжелыми решениями
длительностью истории – но ох!
Как избежать – до последнего дня
в коридорах ожидая милость во
храме захоронен в завет в стеллу
в таблицу слишком мудрый
чтобы видеть – Македа и есть
укрепление единственный оплот
единый обман ложная реликвия
обкраденный праведный Соломон
один без чистого семени –
срезанный тростник возле речных
отложений
Сказал Менелик
ПИСЬМО ОТЦУ II
А после? Любое любое ликом
разрезанное воспоминание эта
навязанная глазам истина ты
в венце славы увенчанный в
действии один с невестой
бледной с каплями крови
под грудью разве для вечности
ты сохранил всего лишь
улыбку?
А после? Верблюды дромадеры
караваны века запрятанных слов
в песках с крупицами написанного
и неписанного торг с твоим чистым
ликом пока со стола доставались крошки
и кости для гаданий и догадок А девы
были близко и плоть была слаба
А после? Хоры ангелы небеса
и битвы за верный перевод
кострами взвихренных пальцев
с чернильницами вместо глаз с
переводом заново потерянным
в нимродовой попытке С
золотом и знаками и перстнем-
печаткой для причастия
А после? А после той ночи
загадок после мудрых взглядов
будущей матери и невесты зодчего
после твоего хмурого лба на савском
ложе со стоглазыми богами над головами
ты устремлял взор в море и
в непреодолимые века и мосты
от отца к сыну
Сказал Менелик
ПИСЬМО ОТЦУ III
«И оглянулся я на все дела мои
которые сделали руки мои и на труд
которым трудился я делая их:
и вот все – суета и томление духа
и нет от них пользы под солнцем!»
Екклесиаст 2\11
Теперь когда ты где-то там
и пока это может и не ты
пока словно чешуей покрыты
одеянием твои руки и тело
пока уверенно надеваешь
тяжелые браслеты
амулеты украшения
с глазами осыпанными густыми
словами процеженным
медом из улей а воск упорно
покрывает твое лицо
закупоривает поры чтобы
по-агамемноновски
маска посмертная
превратилась в золото пока
опытной рукой поворачиваешь
страницы ясных воспоминаний
сохранившихся как насекомые
в янтаре со слитками эпоса
екклесиаст с длинной вереницей
ночей наслаждаясь девами
с улыбкой на ложе
Давида вот и ты протягиваешь
руку чтобы уместиться в
трещину от и до а пилястры
капители своды от и до
столбы стены фризы
ах! опять плохой сон
царь подними взор между
двумя столбами
и начни
верить
Сказал Менелик
«…и действительно не подчиняется ветхому облику глазам словам то что является залогом вечности…»
О некоторых вещах и звездах
Вукану накануне ноября
Ноябрьское серебро на летних кипарисах
будит тебя по утрам уведомлением
а сердцевина капли несет свое сообщение –
стягивание накопление
то что будет поведано снегу
совершенной
красоте без тени
(оттуда и снежные ангелы в первобытном облике безгрешности);
Начало зимы если и несет в себе своеобразную природную твердость это
только для того
чтоб сжаться в нежность позже
с годами весной всех существ
Так вот значит поднимаешься вверх и открываешь глаза каждое утро (следует
неудержимый вздох при встрече с бездной звезд – которая останавливается в
тебе сейчас)
так как начинаешь сам и сам начат недавно
чтобы увидеть красоту ещё раз и дать ей новое имя
и она хотя всегда и одинаковая снова возникает через тебя
на рассвете.
Остановись На тебя смотрят звезды И то что ты их ещё не видишь…
<<Да дни стали зябкими и длинными как стелла с неразборчивой надписью
да пористым стало воспоминание о лете да мутная оболочка теперь
надета на любую картину
– и как тогда проникнуть –
а сумрак смывает очертания чтобы окончательно объединить их ночью над
которой лунные кристаллы льда стягиваются в слезу которую иногда
сбрасываешь на ходу...>>
Так это опять о стягивании… А помнишь тот недавний разрыв листа
который впитывал пространство зеленый свет ставший
телом
затем – уже листва – коллекция копий будущего до того мгновения
терпкой нежности которое преодолеет дорогу устье освободит свет
для сокровенного лика
В этом колебании ощущений в припоминании возможностей тела не отрицание –
а скопление всего
Теперь знаем и это; и пока лед грезит о движении воды и легкости пара
тяжесть –
значит что ты перестал мечтать о воздушном течении…
а про звезды –
невесомый сгущенный свет –
ты уже все знаешь
Перевод с сербского Андрея Сен-Сенькова
fs. Музыка 2013, TOP 10 Вячеслав Усеинов (Фергана/Ташкент). Интервал совпадений. Стихи Маарья Кангро. Чёрный помидор. Стихи Калев Кескюла. Беззащитная любовь. Стихи Лийна Таммисте. Refresh. Стихи Катрин Вяли. Борьба со словами. Стихи Калью Крууза. Здравствуй, обычный человек! Стихи Эне Михкельсон. Лягушки в высокой траве. Стихи Кристийна Эхин. Ходящая по воде. Стихи и рассказ Владимир Горбаченко. Как-то так. Стихи Владимир Горбаченко (1964-2013) / Игорь Котюх Анатолий Бузулукский (Санкт-Петербург). Несчастный откат. Рассказы Сильвия Плат. Ариэль. Стихи Сильвия Плат. Из ранних стихов П.И.Филимонов. Журналистское расследование. Стихи Гарри Беар (Чебаркуль, Челябинская обл). Студент. Повесть Владимир Пашкин (пос Аять, Свердловская обл). Тацим. Рассказы Арви Пертту (Паркано, Финляндия). Лесонен и снотворное. Рассказы 3-4 2013 (31.12.2013) П.И.Филимонов. Ни слова о Джо Дассене. Рец. на книгу: Сергей Тимофеев «Stereo» П.И.Филимонов. С преподвыподвертом. Рец. на книгу: Сергей Носов «Франсуаза, или Путь к леднику» Юлия Подлубнова. Великая, всемогущая, непредсказуемая, абсурдная. Рец. на книгу: Мехис Хейнсаар «Волшебный и грозный мир природы» Алевтина Дорофеева (Москва). Гарпастум. Стихи Игорь Жуков (Иваново). Филемон и Бавкида. Стихи Чарльз Бернстин. Весь виски в раю. Избранные стихи III Чарльз Бернстин. Женомуж. Избранные стихи II Чарльз Бернстин. Софист. Избранные стихи I Татьяна Данильянц (Москва). Говорит и показывает душа. Стихи Ян Пробштейн (Нью-Йорк). Ожившие шорохи. Стихи Мирьяна Петрович (Белград). Апсида. Поэма Янина Вишневская. Лучшие компьютерные игры. Стихи Зинаида Линден (Турку, Финляндия). Город воображаемых театров и темниц. Эссе Татьяна Щербина (Москва). Портреты городов. Стихи Игорь Белов (Калининград). Дивизия радости. Стихи Александр Кабанов (Киев). Чёрный вареник. Стихи