Print This Post

Хамдам Закиров. Крымские стихи

Новые oблака
1-2/2014 (67-68) 06.06.2014, Таллинн, Эстония

Это не цикл стихотворений, а совершенно не зависящие друг от друга тексты, собранные тут в подборку, посвященную одной топонимической единице. Три первых написаны во второй половине 90-х – до, во время или после поездок в Крым. Последний текст подборки написан в марте-апреле 2014 года. – Автор.


КОКТЕБЕЛЬ: БЕЗВЕТРИЕ

Пожалуй, стоит в тень уйти. Такого солнца
давно не знали мы, сказали местные.
На море – штиль. На сердце –
такой огромный камень, что нет сил подняться.
Посидим еще. Провисший тент
от неба спрячет нас. Чуть сдвинем стулья. Всё о ней
я думаю, и потому
на всё, где нет ее, гляжу я с грустью. Дай-ка, развернусь:
не назовешь и ветром, но от пляжа
несет песок. В глаза попало, вот и слезы. Это,
только это, всё нормально, чтó ты…
Проснувшись, слушал Брамса. Представляешь,
случайно прихватил не ту кассету.
Дверь была открыта и занавесь дрожала, словно
смычки, которые, волнуясь, перебирают струны
в такт дирижерской палочке. Лучи
пытались дотянуться до подушки, но
кровать поставил я подальше от двери.
Вчера на пляже с друзьями ее видел, но был слишком,
слишком тактичен, слишком благороден:
не подошел, не подхожу, не подойду.
Так одиноко мне. Лишь пекло и спасает:
сжигая душу, иссушая слезы. Знаешь, это ведь Господь
ее глазами на меня смотрел и
(да простится мне подобное сравненье!)
ее ногами от меня ушел.

 
СЕАНС РИСОВАНИЯ

И краски сгущались вокруг тебя, и густо пахло выжженной травой.
Приготовления – долгие, недолгие, – как и дорога: то проезжая,
то узкая тропка; мы сидим на холме, курим, а солнце
бликует на мятых подушках краснеющих облаков,
постепенно скрываясь за сопкой, которую нам не хватило сил перейти,
чтоб увидеть воочию рощу оливковую,
сейчас наверняка покрытую позолотой вечернего света.
Ты смачиваешь кисточки, затачиваешь карандаши,
раскладываешь свой нехитрый инструмент, а время в это время
носится над нами, слегка теребит волосы, слегка
поддразнивает тишину вокруг
вдруг доносящимся гуденьем города. Там –
жизнь, что цепко вцепится опять, едва мы спустимся,
рукою чьей-нибудь, глазами, разговором
и будет следовать за нами по пятам, обняв за талию
или держась за руку, насыщая вновь
пустой реальностью густое, гулкое пространство,
которое прихватим мы с собой отсюда. О прости,
молчу-молчу. Твоя фантазия, что я достоин кисти
потихоньку становится вполне правдоподобной.
Моя ж мечта дробится на куски пейзажа, небо, что прошито
поздними лучами невидимого солнца и луну,
которая бледнеет в соленом воздухе. Моя мечта
меня рисует акварелью, меняет кисточки, достала
другой лист. И вечер, тот еще натурщик,
тоже медлит, замерев. Мы с ним
любуемся тобой. Мы с ним тебя рисуем, мешая,
сгущая краски.
Сено пахнет светом. Вечер – ветром. Акварель – разлукой.

 
LE SERPENT ROUGE

Вот несущие конструкции, мне говорят, вот мир, говорят,
повернутый к тебе задницей. Что ты на это скажешь?
Лето – очередное – считает мои дни и ночи.
Душ приму или выключу телевизор. Монитор,
и капли текут по спине, и что мне ответить?
Две стоваттные лампочки, комната словно обуглена, стены
оплавились – потоки прохлады
скользят вдоль окна, – их не влечет огонек мой.
Поеду ли в Крым, в Коктебель,
забуду там то, что забыто, покроюсь
загаром как новой одеждой, умру
от ножа, воды или камня, пить в одиночестве буду и
смотреть на толпу. А когда-то
лето случалось весной, весна же –
царила весь год. И затем:
всё влекло, ночь казалась волшебной и плотоядной, закат
рубцевался на горизонте, кровоточили окна, витрины, бассейны, река,
и, как чайки над высохшим морем, летучие мыши метались над городом.
Я на ничейной земле, ты в другом мире и
теперь даже воздух – более влажный. Скрываюсь от всех,
запираюсь на ключ, делаю громкость на максимум: мне
предвещает погоню и бегство японская группа U.F.O.
шпионской динамикой музыки к несуществующим фильмам.
Хочу свернуться клубком и исчезнуть. Не советую
быть со мной рядом. Я
отравлен теплом и морозом, который грядет,
сменой дней и ночей, женских лиц, острых блюд и
горячих напитков, будней и выходных. Я отравлен всем этим
однообразием. Ночь,
ты не кончилась, нет?

 
ФАНТАЗИЯ НА ТЕМУ ЧЕРНОГО И БЕЛОГО

Недавно в сети увидел эти чудесные фото:
белый китайский фарфор и на нем муравьи,
тщательно прорисованные немецкой художницей Эвелин Браклоу.
Скромное обаяние правильных нежных линий,
тонкие носики, изящные ручки, непременные золотые каёмочки,
еле заметная патина, словно покрывшая (а может и в самом деле покрывшая)
идеальный белый, заключенный в идеальных линиях
едва ль не эльфийских идеальных пропорций и форм.
И на этом прекрасном белом – цепочки муравьев,
и солнце поблескивает на их хитиновых тельцах.
У сахарниц и чайников они облепили краешек горлышка,
словно бы норовя, безрезультатно, подлезть под крышку.
Блюдца цепочки муравьев пересекают деловито и тихо,
либо облепляют единственную (нарисованную в центре) клубничку.
У молочника они слизывают остатки молока на носике,
в сухарнице — подбирают последние крошки на дне…
Всё это можно купить в интернете – от 160 долларов штука.

А мне весь этот фарфор представился в старом белом буфете
(с трещинками по вздувшейся местами краске),
стеклянные дверцы которого узорчато разделены
на ромбики и треугольники тонкими рейками.
И стоит этот белый буфет на просторной кухне,
либо на террасе белого дома с видом на море,
и ветер треплет белые занавеси, хлопает сохнущее на дворе белье,
делая вслед за порывами замысловатые движения,
почти повторяя знак бесконечности,
и по небу плывут кучевые неспешные облака.
И, конечно, белый блестящий песок – вниз, от двора и до моря.
Местом может быть Крым, к примеру.
И море может быть черным. С маленькой буквы.
И уже вовсе не день, а вечер, и справа красный закат
изливается кровью в темные волны. В сгустившемся мраке
не видно уже муравьев на посуде – словно бы даже они, нарисованные,
ушли таки в свой муравейник. А слева,
над изломанным горизонтом Внутренней гряды Крымских гор,
видны далекие алые всполохи, и вдруг чувствуешь себя – здесь, посредине –
маленьким и беззащитным.
Наверху, в ярких вспышках – развалины крепости.
То ли это Мангуп, то ли Тепе-Кермен, то ли и вовсе – Кирит-Унгол,
и ты зовешь – среди шорохов, шепотков и поскрипываний, –
негромко и осторожно: «Смеагол? Ты где? Смеагол!»
Потому что и звать больше некого: лишь муравьи, пауки, шорохи и поскрипывания.

(Жаль, нет ни одного хоббита, чтоб как-нибудь скрасить сцену,
ни Эвелин Браклоу, чтоб рисовала нам тут муравьев-альбиносов,
ни мирмеколога, который расставил бы всё по местам.)

4.04.2014

Также в номере:
Джерард Мэнли Хопкинс. Море и жаворонок. Стихи. Перевёл Ян Пробштейн    Андрей Иванов. Без названия. Фрагмент романа    Андрей Иванов: Письмо – это мой способ выживать / Игорь Котюх (Беседа о романе «Горсть праха»)    Лийна Таммисте. Маленькое чёрное платье. Стихи    Трийн Соометс. Родные города. Стихи    Света Григорьева. Нет, спасибо. Стихи    1-2 2014 (06.06.2014)    Джон Эшбери. Священные и мирские танцы. Стихи. Перевёл Ян Пробштейн    Юлия Подлубнова. В поисках эстонскости. Рец. на книгу: Андрей Хвостов «Страсти по Силламяэ»    П.И.Филимонов. Рукопись, найденная, или Три в одном. Рец. на книги: Елена Глазова «Трансферы», Семён Ханин «Вплавь», Артур Пунте «Стихотворные посвящения Артура Пунте»    Дарья Суховей (Санкт-Петербург). Обманное стекло. Стихи    Улья Нова (Москва). Человек из чемодана. Рассказы    Горан Симич (Босния). Краткая беседа о жизни. Стихи. Перевёл Андрей Сен-Сеньков    Андрей Сен-Сеньков: Я похож на многоножку, мне всё интересно потрогать лапками / беседовал Игорь Котюх    Сергей Узун (Кишинёв). Приводя дела в порядок. Рассказы    Андрей Хвостов. Das Deutsche. Эссе    Велло Викеркаар. Виктор. Рассказ    Шамшад Абдуллаев. Одно стихотворение Витторио Серени    Небойша Васович (Сербия). Империи. Стихи. Перевёл Андрей Сен-Сеньков    Ласло Блашкович (Сербия). Страх, лететь. Стихи. Перевёл Андрей Сен-Сеньков    Фарид Нагим. Крик слона. Пьеса    Константинос Кавафис. Возвращение из Греции. Стихи. Перевёл Александр Вейцман    Анастасия Векшина (Москва). Скучать по северным странам. Стихи    Игорь Лапинский. Тяни, паучок, тяни. Стихи    Елена Глазова. Спонтанная левитация. Стихи    Аркадий Драгомощенко. Великое разнообразие любви. Стихи. Вступительное слово Виктора Лапицкого    Хамдам Закиров. Крымские стихи    Ниджат Мамедов. Непрерывность 11– 20. Стихи    Игорь Вишневецкий. Стихотворения, присланные из Италии    Андрей Сен-Сеньков (Москва). 22-24. Стихи