Артур Алликсаар. Избранные стихотворения. Перевод с эстонского Ярослава Стадниченко

Вдвоём (оригинал)

Когда плоды созреют на деревьях
моих мечтаний – я не знаю.
Но безграничным будет наслажденье,
когда во рту они растают.
И в заливных лугах прогулка наша
покуда длится – веди меня;
пред мною светлый волос твой, всех краше,
как всех храбрее душа твоя.
Если сердце замолкнет, полно тоской,
если чувства наши угаснут,
и тогда не поверю, что за тобой,
моя муза, я шёл напрасно.

Четыре этюда (оригинал)

1.

Годы – могилы глубокие,
грёз наших вечный приют.
Нерасторопно неловкие
руки покровы плетут.

Острый в них вплетен коготь,
нас разрывает на части,
вплетена совести похоть,
сети вампировой страсти,

вплетена сталь бороны
вплетена, словно течение,
порознь им разделены
душ наших точки томления.

2.

Мы – опоздавшие всюду
волею нашей судьбы.
Звон колокольчиков, между
мачтами гаснущий – мы

на корабле дураков,
судне, стремящемся в бездну.
Кто-то во тьме облаков
вешает на надежды замок железный.

3.

Голову я не поднял – страшно.
Месяц серебряный надо мной
колоколил беспокойно.
Шагом шли по-над рекой.

Шагом, тяжёлою поступью,
шли без конца, удручённые.
В плаче твоём миры россыпью,
голы, недосотворённые:

в угрожающем сопряжении смеха,
в раздевающем множестве шуток,
в твоих слезах
зачинается несравненный свет.

4.

Рождаемся, хоть умирать придётся,
влюбляемся назло всем неудачам.
Краса печально-тонкая найдётся
душою не искавшей, не иначе.

Пустыня я, сухой окутан дымкой.
В себе несу живительный источник,
но невозможно с глубины великой
воды достать и жажду превозмочь мне.

На фронте грёз обрёл я эти раны,
покрыть их не хочу и не умею.
Корабль я, мой порт из океана
ещё появится на свет, я верю.

Автопортрет (оригинал)

Монах и сибарит в душе моей.
Не знаю, кто из них двоих сильней.
Средневековой плесени костёр
горит в груди всему наперекор.
Ищу мирского корень бытия
и приговор себе читаю я
за наглость и стеснение свои.
Звенит бубенчик шутовской, звенит.
Как на героев я смотрю на тех,
кто может искренне грешить при всех.
Церковные пороги обнимая,
на воле я себя воображаю.

Когда устану петь, светить, быть нежным,
печаль запретная меня утешит,
от одиночества спасёт, упорно
оно преследует людей свободных.
В искрящемся водовороте снов
отдаться случаю всегда готов.
Мазком на разноцветном полотне
я жизни чудеса познал вполне.